Это перевод второй части статьи проекта Afropop Worldwide «Африканские рабы в странах ислама»
Абдеррахман Пако — Гнава-музыкант из группы Nass el-Ghiwane
Dr. Chouki El Hamel
Чуки Эль Хамель закончил докторантуру в Университете Сорбонны в январе 1993 года. Он учился в Центре Изучения Африки и специализировался на доколониальной истории Африки. Результаты его исследований в этой области опубликованы в научных статьях и в книге. С 1994 по 2001 г.г. автор читал курс истории Африки в Уиверситете Северной Каролины, а также в Университете Дюка (Duke University). В 2001-2002 г.г. работал в Шомбургском Центре Исследований Черной культуры в Нью-Йорке, а в 2002 перешел в исторический отдел Университета Аризоны. В настоящий момент (на момент опубликования эссе) автор заканчивает работу над книгой «Черное Марокко: история рабства, расизма и ислама». Данное эссе автор безвоздездно предоставил проекту Afropop Worldwide для программы «Африканские рабы в странах ислама».
Первая часть статьи «Музыка Гнава в Марокко»
Первой правящей династией в Марокко, которая использовала большое количество черных рабов в качестве солдат уже в исламские времена, были Альморавиды (аль-Мурабитун). Правитель Юсуф ибн Ташфин «купил полк черных рабов и отправил их на Андалузию». При помощи дополнительных войск, созданных благодаря работорговле, Альморавиды в 1086 году одержали победу над Алонсо IV Кастильским в решающей битве при Заллаке (около Бадахоса). Арабские источники указывают на то, что в этом знаменитом сражении принимали участие 4000 черных солдат. Правители, принадлежавшие следующей династии, Альмохадов, держали гарнизон черных солдат, который играл роль королевской гвардии. Во времена правления Мухаммада ан Насира, около 1200 г., их число достигало 30 тысяч человек. При Альмохадах набор черных рабов на военную службу был институализирован, их называли «Абид аль Малех», что означает «слуги правительства».
Саадиты стали третьей династией, использовавшей «черную армию». Правитель Мулай аль Мансур в 1591 году завоевал империю Сонгай — торговое государство, находившееся на территории современного Мали. В результате марокканцы получили прямой доступ на невольничьи рынки и смогли получать еще больше черных рабов для военных целей. В конце 17 века Мулай Исмаил приказал призвать в армию всех чернокожих, включая свободных людей. Абсолютная противозаконность этого акта с точки зрения исламского права не остановила правителя.
Помимо службы в армии, чернокожие западноафриканские рабы были задействованы в разных работах: по дому, в сельском хозяйстве, в шахтах, оазисах и портах. В городах использовались преимущественно рабыни женского пола, выполнявшие домашние работы и служившие помощницами людям из высших классов. А в сельской местности в основном использовали рабов-мужчин для тяжелых сельскохозяйственных работ. Постепенно некоторые черные рабы получали свободу: либо им давали вольную, либо они убегали, либо кто-то принуждал их хозяев освободить их. Спустя много поколений потомки этих освобожденных рабов сформировали свои собственные семейства и общества, такие как, например, мистический орден Гнава.
Базовыми блоками учения Гнава являются элементы доисламского анимизма Западной Африки. Послдедователи Гнава считают, что мир населен духами предков, которые вместе с другими бестелесными созданиями могут быть использованы во благо или во зло. Предки считаются посредниками между ныне живущими людьми и высшим божеством, а Гнава взаимодействует с предками посредством молитв и жертвоприношений. С миром духов можно взаимодействовать также с помощью специальных церемоний, сопровождаемых игрой на барабанах, хлопками, танцами, направленных на то, чтобы заручиться поддержкой родовых святых для защиты людей от злых духов и других проблем, таких, как болезни и несчастья.
Несмотря на принятие ислама, Гнава не избавилась от анимистических верований, но перевела их в область ритуалов. Гнава совмещает исламские и доисламские традиции, как местные, так и субсахарские [то есть традиции народов тех областей Африки, что лежат южнее Сахары]. После обращения в ислам, возможно даже еще в регионах происхождения культа Гнава, его последователи провозгласили своим предшественником и святым покровителем Билала ибн Рабаха. Билал был первым чернокожим, принявшим ислам, и соратником пророка Мохаммеда. Это дало Гнава не только почет принадлежности к первым кругам ислама, но и стало попыткой легитимизации этого учения внутри ислама.
Будучи расовым меньшинством, Гнава исторически терпели дискриминацию и несправедливость от арабо-берберского большинства в регионах своего проживания. Осознавая свое отличие, они выбрали чернокожего Билала в качестве своего прародителя. Билал ибн Рабах был особенным человеком. Выходец из Эфиопии, он родился в рабстве. Еще будучи рабом, Билал принял ислам, за что его стал подвергать жестоким пыткам его хозяин Умайя бен Халаф. Когда Абу Бакр ас-Сиддик, близкий друг Пророка, услышал о мужестве Билала, он выкупил его и предоставил ему свободу во имя ислама. Билал стал личным слугой и помощником Пророка. Он стал первым муэдзином, то есть «призывающим к молитве», в молодом исламском сообществе Медины. Особенные взаимоотношения Билала с Пророком дали ему особенную «барака» , то есть божественное благословение. Гнава строили свою исламскую идентичность, подчеркивая свой привилегированный статус среди мусульман: они обратились в ислам даже раньше, чем племя, к которому принадлежал сам Мохаммед. Таким образом, неудивительно, что имя Билала часто встречается в песнях Гнава. Кроме того, чтобы подчеркнуть свою духовную и эмоциональную связь с Билалом, Гнава построили в Эссувейре храм, посвященный Билалу: Завийя Сидна Билал является местом, где они чествуют свою культуру. Билал — это символ единения диаспоры Гнава с ее историческими корнями.
Гнава является культурой диаспоры, поэтому можно найти духовные параллели между орденом Гнава и другими мистическими черными культами в Африке, такими как бори в Нигерии, стамбули в Тунисе, самбани в Ливии или билали в Алжире, а также религией вуду в Карибских странах (вуду представляет собой смесь ритуальных обряды римско-католической церкви и ритуалов африканской Дагомеи). Сходство в художественном, мистическом и ветхозаветном (то есть связанном с авраамическими текстами) представлениях отражает опыт различных диаспорических сообществ Африки. Основой религиозной жизни Гнава является вера в одержимость и транс. Музыка служит проводником этой веры, она неразрывно связана с религиозными ритуалами Гнава и их конкретными историческими и культурными корнями.
Учение Гнава оказало влияние на другие арабские и берберские мистические ордена и братства, такие как Исавийя (16 век) и Хамдушийя (17 век). Под влиянием Гнава эти братства включили в традционный суфийский ритуал такие элементы, как транс и контакт с духами. При этом, Завийя и другие суфийские берберские и арабские ордена являются гораздо более признанными в регионах своего распространения, чем Гнава. Гнава — внутриисламский духовный орден — был и остается маргинальным. С помощью своих мистических ритуалов последователи Гнава стремятся лечить болезни и предотвращать людские несчастья. Они считают бога слишком могущественным для непосредственного общения и полагают, что достичь контакта с ним можно только через определенные духовные практики. Таким образом, Гнава не может быть признан правильным духовным орденом, поскольку его последователи не ищут личного союза с божественным, а контактируют с ним через мир духов, выступающий посредником.
И все же Гнава, даже несмотря на их необычные и порой маргинальные религиозные ритуалы, церемонии и музыкальные практики, смогли легитимизироваться в районах своего проживания. Их песни рассказывают о разлуке с родиной, лишениях, несчастьях и тоске по прошлой жизни, но жизнь эта продолжается в их уникальных музыкальных и церемониальных практиках. Исторический опыт Гнава очень похож на опыт всех других угнетаемых диаспор. Через свои церемонии, песни и собрания эти люди передают не мечту об идеальном «воображаемом обществе», а реконструкцию фрагментов реального прошлого. Гнава рассказывают увлекательную историю о том, как им удалось реконструировать свою культурную идентичность вопреки разрыву культурных связей.
В течение многих поколений Гнава эффективно работали над тем, чтобы из своего насильственного пребывания в Марокко выстроить групповую солидарность и приятие. В отличие от базового вопроса черной Америки «Кто мы?», Гнава спрашивают: «Кем мы стали?». Гнава создали собственную модель «креолизации» и интеграции в марокканский общественный ландшафт, сходную с моделью «креолизации» освобожденных черных рабов во французский культурный ландшафт американского штата Луизиана. Эта креолизация и есть основное отличие чернокожих в Марокко от чернокожих Америки.
За последние 50 лет музыка Гнава в Северной Африке, подобно блюзу в Америке, привлекла в свои ряды представителей других этнических групп, в частности, берберов и арабов. Кроме того, нынешние Гнава-музыканты — это метисы, которые говорят на арабском и берберском языках. Уцелели только некоторые западноафриканские религиозные слова и фразы, хотя значения их утеряны. В Марокко музыка Гнава существует преимущественно в тех местах, где проживает чернокожее население в достаточно большом количестве. Например, в Марракеше и Эссувейре. Эти два города известны в истории большими рынками рабов, служившими перевалочными пунктами в транссахарской работорговле.
Люди Гнава создали себе определенную нишу в марокканском обществе. Они играют общественную и духовную роли, а в последние десятилетия становятся еще и популярным культурным явлением. Сейчас Гнава развивается в направлении публичных, не церемониальных представлений. Для того, чтобы выжить Гнава переводят мистическую роль своего учения в область музыкального искусства. В 1970-х годах, когда в Марокко слушали только ближневосточную эстраду, некоторые артисты обратили свой взгляд к корням, к музыкальным традициям Марокко. Одним из лучших примеров этому можно считать творчество группы Nass al-Ghiwane, которая, создавая марокканскую поп-музыку, вдохновлялась мистическими напевами Гнава. Одним из членов группы был Абдеррахман Пако — Гнава-музыкант из Эссувейры. Музыка Гнава стала одним из видов популярной музыки, исполняемой просто для развлечения публики такими группами, как Nass al-Ghiwan и Jil-Jilala. Эти две группы были наиболее популярны в Марокко в 1970-80-х годах. В 90-е годы возникли новые группы, такие как Nass Marrakech, соединившая традиционную музыку с современными песнями, затрагивающими актуальные темы. Однако, для представителей учения Гнава их музыка все-таки в основном несет духовную нагрузку.
Что интересно, музыка Гнава, так же, как и американский джаз, не считается национальной музыкой. Национальная музыка Марокко — это, так называемая, «андалузская музыка», пришедшая вместе с маврами, изгнанными из Европы в 16 веке. Гнава же вдохновила развитие марокканской популярной музыки, и в этом смысле она сходна с афро-американским спиричуэлс, госпелами и тем, что получило название «блюз», то есть с музыкой бывших рабов. С помощью музыки Гнава мы можем оглянуться назад, на историю чернокожих. Это посредник, который помогает нам докопаться до живых африканских корней в Марокко.
В последнее время западные музыканты, заинтересовавшись африканской традиционной музыкой, открыли для себя и музыку Гнава. В результате возникло много интересных джазовых проектов, например, с участием Рэнди Вестона. Гнава обновляется, становится более светской и более коммерческой. Поскольку Гнава изменилась и стала привлекать туристов, правительство Марокко в 1997 году учредило фестиваль музыки Гнава в Эссувейре. Сейчас он проводится ежегодно с большим успехом.
Вопросы и ответы с Banning Eyre
B.E.: Что нам известно о рабовладении в Марокко до прихода арабов, даже до прихода римлян?Chouki El Hamel: Рабовладение всегда было. И у берберов были рабы, и чернокожие закабаляли других людей. Но до прихода арабов черная Западная Африка не рассматривалась как гигантский резервуар с рабами. Не было больших рынков рабов. Все это появилось в результате исламизации Африки. Тогда же возникла и транссахарская торговля. Именно завоевание вызывало потребность в черных солдатах. Так что из западной Африки исходил огромный спрос на рабов. Почему? Да потому что, юридически, сделать рабом сожно было только язычника («pagan»). А языческие области находились от Судана и ниже.
Вопрос расы возник только во времена Крестовых походов, когда Европа проявила себя настоящей силой, и количество рабов-европейцев резко сошло на нет. Поэтому арабские и берберские династии, правившие в Северной Африке, обратили свои взоры на юг. И постепенно рабство приобрело цвет. Вот почему я говорю, что линастии, правившие в Марокко, опирались именно на черных солдат. А во времена Мулай Исмаила это все пошло еще дальше, так как он закабалил вообще всех черных, включая свободных людей и мусульман. Это акт, который находился абсолютно за пределами правового поля, однако он это сделал. Муфтии, судьи и студенты, обучавшиеся исламскому праву в Фесе выступили против этого. К голосам этих людей прислушивались в обществе, поэтому их заставляли молчать, некоторых даже убили. Есть свидетельство об одном из этих людей: Гассус (Gassus) очень активно выступал против закабаления в рабство черных мусульман и был убит.
B.E.: А как в итоге рабовладение исчезло в Марокко?
Chouki El Hamel: Мне неизвестно ни одного документа, который бы официально отменял рабовладение. Оно просто исчезло само собой в результате колонизации 1912 года [Франция колонизировала Марокко в 1912г. — прим. пер.]. Медленно и постепенно рабство сошло на нет. Оно перестало сущаствовать, поскольку в нем больше не было нужды. Я приведу только один пример. На юге Марокко, практически до самой колонизации чернокожие, особенно в южных оазисах и областях Акка или тата, эти люди не могли владеть землей. Землей владели берберы. Некоторые чернокожие не были рабами, они были издольщиками. Их называли хаммазинами. Они работали на землях, принадлежащих берберам и имели для себя пятую часть урожая. Но никогда не владели этой землей. В результате колонизации стала устанавливаться капиталистическая система, появились деньги и некоторые из этих издольщиков поехали в Европу. Там они смогли заработать достаточно денег, чтобы купить землю [в Марокко]. То есть в результате колонизации и прихода капитализма эти люди, которые никогда не могли иметь собственную землю, внезапно получили деньги. А деньги — это сила. Они стали покупать землю, и это привело к социальным сдвигам на юге Марокко.
B.E.: Когда Afropop Worldwide приехал в Марокко в 2004 году, мы нашли там два самых первых компакт-диска группы Nass el Ghiwan. Это была чуть ли не контрабанда, редкость?
Chouki El Hamel: Группа Nass el Ghiwan вышла из очень бедных слоев общества. Их песни были то, что мы называем «тематические», связанные с социальными вопросами. В основном они пели для тех, у кого нет права голоса. Они представляли этих людей, их чаяния, их печали, а также затрагивали табуированные темы. Они реально страдали из-за этого, некоторые исполнители даже побывали в тюрьме. Они реально отображали культурное наследие, как это делает Гнава. Потому что в то время на радио постоянно игрались только египетские песни, а эти люди вышли и сказали: «Давайте посмотрим на марокканские традиции», на то, что является аутентичным. И они обратились к Гнава. Некоторые члены групп Nass el-Ghiwan и Jil-Jilala, собственно, и были Гнава.
B.E.: Они тогда имели широкое влияние. Я помню, как интервьюировал Халеда в Алжире, и он сказал, что творчество Nass el-Ghiwan реально вдохновляло его, когда он был молодым. Подумать только, эта местная музыка поднялась на такой высокий уровень популярности. Наверное, Вы не предвидели такого побочного эффекта?
Chouki El Hamel: А сейчас мы идем еще дальше, потому что люди с Запада тоже вовлекаются в Гнава, правильно? Многие джазовые и даже поп-исполнители приезжают и делают совместные проекты с Гнава. Приходит в голову Рэнди вестон, но он далеко не первый. Диззи Гиллеспи ездил в Тунис, да? В общем, все они обращаются к африканским корням. И даже в начале 1960-х годов они уже были в курсе, что есть такая диаспора. Я думаю. что музыканты знали. Эти исполнители стали пионерами, сделали еще одну диаспору известной во всем мире. Когда я говорю «еще одна диаспора», я имею в виду внутриафриканскую диаспору — чернокожих африканцев, проживающих на территории Северной Африки и Средиземноморья.
B.E.: То есть это сделали не столько историки и писатели, сколько музыканты?
Chouki El Hamel: Если вам угодно, музыка порой бывает более мощным средством влияния, чем книги.
